Название: Метаморфозы
Автор: Rakshata
Бэта: dayato
Пейринг: Себастьян\Эш
Рейтинг: G для этой главы
Размер: Макси (около 20 глав)
Жанр: ангст, слэш
Статус: в процессе
Дисклеймер: все права принадлежат Тобосо Яна
От автора, оно же саммари: этот большой псевдофилософский фанфик был задуман когда-то с единственной целью: доказать знакомым ролевикам Эшу и Себастьяну (оба парни), что их пара - на самом деле главная и единственно каноничная яойная пара аниме.

Пролог.

Сломанные и ненужные –
У них дальше нет пути.
Гордость и равнодушие:
Ни спрятаться, ни уйти.

Как больно быть выброшенной куклой. В тот миг, когда перед изгнанным ангелом захлопнулись золотые небесные врата, он все еще молился, чтобы над его головой разразился гром, и стражи с золотыми мечами разрубили его мятежную душу на части. Он сам презирал свой безумный порыв, он понимал свою ошибку. Он молился. Но небесный суд беспристрастен – и потому ни через час, ни через сутки отверженного никто не услышал - никто так и не подошел и не помог ему подняться с колен. Ни прощения, ни осуждения, ни приговора, ни надежды. Как будто в Раю его никогда и не существовало. И, в конце концов, ангел сдался. Выносить это презрительное равнодушие дольше не было сил – он сдался своей гордости.

Падший ангел поднялся сам. Сложив порванные крылья и высоко вскинув голову, он отвернулся от закрытых врат и рухнул вниз – сквозь облака. Тот, кто думает, что падать с высоты – больно, никогда не поднимался на такую высоту, где слова «боль» уже не существует. Он летел вниз всего мгновение – от Рая до Земли, что бы там не говорили, даже ближе, чем от Земли до Ада. Просто подниматься верх всегда сложнее. Разъедающего сердце отчаяния уже не было, не было даже мыслей. В тот первый миг он и сам не знал, зачем спускается туда, откуда обратно на небо ему уже никогда не вернуться. Наверное, снова взяла верх его гордыня.

В первую секунду на земле ангел ничего не почувствовал. Деревья и дома как-то странно плыли перед глазами, как будто бессмертный снова оплакивал чью-то заблудшую душу, и глаза ему застилали слезы. И только потом пришла боль. Жгучая, страшная, словно в груди разлили огонь. Такого еще никогда не было, и, сам не понимая, что происходит, ангел закричал.

Собственный крик, от которого закладывает уши, судорожный вздох – и вдруг боль прекратилась. Вдох, выдох. Недоумение. Пауза. Странное желание сделать новый вздох – и наконец прозрение. Со смешанным чувством ужаса и изумления ангел поднес руки к лицу и взглянул на странно покрасневшую, покрывшуюся сеточками и неровностями кожу. Он упал в мир смертных и сам стал одним из них. Он человек.

Абсолютно голый мужчина с платиновым волосами и удивительным, лавандовым цветом глаз, стоял посреди проселочной дороги и изумленно рассматривал свои ладони. Он не обращал никакого внимания на столпившихся неподалеку крестьян, которые возмущенно перешептывались, но при этом показывали на него пальцами с нескрываемым удовольствием. Очнулся он только тогда, когда в нескольких шагах от него остановилась карета, и из нее вышел высокий темноволосый человек. Тот, кажется, что-то сказал, но ангел его не слышал. Теперь он с недоумением рассматривал лицо стоящего рядом мужчины. Падший много раз видел людей – огромное, бессчетное количество раз. Суровых мужчин, женщин при родах, маленьких детей, замерзающих в подворотнях, дряхлых, готовых отойти в мир иной стариков. Он стоял возле постели умирающих королей и держал их за руку. Но, как оказалось, до этого он никогда не видел их так близко. Сегодня, впервые за тысячи лет, он смотрел на смертного не сверху вниз. И это было бесконечно странно.

- Вы слышите меня? Вы говорите по-английски?

Человек в который раз заговорил с ним, и на этот раз ангел его услышал. Он автоматически кивнул головой: конечно, ангел разговаривает на любом человеческом языке, иначе как бы он разбирал молитвы? Кажется, стоящий напротив мужчина решил этим удовлетвориться. Он протянул к блондину руку, а второй указал на карету. Ангел знал этот жест. В первый момент захотелось печально покачать головой – нет, человеческая карета не довезет его домой, но голубые глаза смертного смотрели так дружелюбно, что он растерялся. Столько лет он неслышно повторял людям заповеди о доброте и помощи, и вот, наконец, видит человека, который решил помочь ему. Блондин не сдержал улыбки и кивнул.

Человек быстро накинул на него собственный пиджак – эту странную, составленную из причудливо сшитых лоскутков ткани одежду, и только тут ангел понял, что он совершенно обнажен. Вдруг вспыхнувшее где-то в сознании чувство стыда чуть не заставило его снова улыбнуться. Для него, прожившего без единого прегрешения десятки и сотни тысяч лет, это ощущение было сродни детской неловкости. Он постарался прикрыть куском ткани тело так, как это было принято у людей, и сел в карету. И осознал, что его предосторожность была не лишней, потому что там сидела женщина. Она была чем-то неуловимо похожа на усевшегося рядом человека, поэтому ангел сразу понял, что перед ним муж и жена. И это снова вызвало улыбку.

Даже изгнанный из рая, ангел все равно оставался ангелом – и каждый раз чувство любви и доброты, промелькнувшее на лицах запутавшихся в себе смертных, вызывало у него улыбку.

Если бы он знал, как переменится его отношение к этим людям всего через несколько земных лет. Если бы тогда он мог знать, как опасно раскрывать людям свое настоящее лицо! Если бы кто-то сказал ему, что ангела можно возненавидеть только за то, что небо наделило его силой, он бы никогда не спустился на землю.

Почему за собственную жизнь люди всегда пытаются расплатиться чужой смертью?

Глава 1.

Любовь и боль для меня слились,
Я весь иссяк. Отпустите!
За то, что нашли пут сошлись,
За то, что знали меня…
простите…

И скучно, и грустно… и ничего удивительно, в Аду почти всегда так. Люди мучаются, кричат, чего-то постоянно просят, а демоны скучают. Высшие и низшие, бывшие люди и бывшие звери – кого только не поселила мать-природа в этом, в прямом смысле слова, Богом забытом месте! Только оживить забыла. Вот они и мечутся теперь от одной души к другой, выискивая в замученных веками призраках хотя бы тень того, что им так нужно, чего каждый из них так жаждет – жизни.

Вечная жажда заставила демонов забыть о принципах и даже о страхе. Прошло не так уж много времени по меркам бессмертных, а бывшие ангелы – первые слуги Сатаны, сегодня не хотели вспоминать даже своих прошлых имен. Безысходность давно вытравила из памяти и из сердца веками повторяемые догмы, голод притупил боль, а ненависть смяла белоснежные крылья. Судьи в белых одеждах превратились в хозяев с огненными плетями – и история потекла по-новому.

Демон с черными крыльями никогда не был ангелом. Он родился здесь, в Аду, каких-то несколько веков назад, он был редким созданием – полностью сотканным из мрака. В нем никогда не было чего-то от Бога – ни человеческого бессмертного духа, ни даже того небесного благословения, которое получает каждый рожденный зверь. Таких, как он, в Аду немного – сложно появиться на свет без души. Зато Ворон, как его здесь прозвали, быстро занял подобающую ступень в местной иерархии – сил этому демону было не занимать, и с ним очень скоро перестали связываться. Демон оказался со всеми и ни с кем: чтобы выжить, ему не нужно было искать союзников, но и врагов от скуки он тоже заводить не стал. Поговаривали, что он знаком лично с Владыкой, но это были только слухи: в Армию Ада он не вступил, да и на последнем Круге его видели не часто. У демона с черными крыльями было совсем другое хобби.

Сейчас, рожденный из мрака бесплотной тенью, скользил по затянутому багровыми тучами небу Первого Круга, метался из стороны в сторону в предвкушении, и никак не находил себе места. Как же давно он не мог выбраться из этого тоскливого мира и окунуться в привычный круг азарта, страха и противоречий! Увы, в последнее время какая-то высшая сила самым беспардонным образом мешала демону развлекаться. Судя по слухам, которые ходили в Аду, во всем было виновато ужесточение кодекса в департаменте леди Смерть. И вот, наконец-то, охота!

Первый момент в этом деле – самый сложный. Нужно точно уловить момент, когда бездонное небо над тобой раскрывается, чтобы поглотить очередную душу. Душа падает вниз всего три секунды – и за это время надо успеть подняться, перехватить ее в полете и остановить падение. Остановить до того, как свинцовые тучи сомкнутся над головой. А уже потом можно начинать игру.

В этот раз демон чувствовал, что происходит что-то странное. Он точно знал, что прямо сейчас в земном мире умирает человек. Уже оскверненный, а значит, его душа неминуемо должна упасть в Ад. И, кажется, там поблизости не было ни жнецов, ни прочей бюрократии, значит, ему никто не помешает. Но что-то пошло не так – Черные Врата уже дрожали, но все никак не хотели открываться, человек, кем бы он ни был, кажется, не спешил умирать. Демон начинал нервничать. Если ему и сегодня не удастся выбраться на поверхность, он рискует совсем потерять силу – придется идти на поклон к Хозяевам и перебиваться какой-то мелкой работой. Отвратительно. Демон ненавидел наступать на горло своей гордости.

И вот в небе что-то дрогнуло. Ворон, увлекшись своими мыслями, не успел отреагировать сразу, поэтому на мгновение ему показалось, что он опоздает. Но жажда помимо воли заставила его сорваться с места и броситься туда, где среди облаков дрожала едва различимая серая дыра. Уже пересекая границу двух миров, демон почувствовал, что что-то не так – навстречу ему ничего не двигалось. А вынырнув из мрака в сероватое тускло ничто, демон едва не каркнул от неожиданности: его душа спокойно висела в небытие сама по себе, а сверху к ней тянулась яркая белая нить. Этот человек должен был попасть на небо!

Если бы демон был способен потерять голову от удивления, как это свойственно людям, то сейчас случилось бы именно это. Потому что на его глазах случилось то, о чем он слышал только в самых старых Адских байках – невинная душа сама нашла путь в Преисподнюю. А потом ворон расслышал голос:

- Я готов продать душу за то, чтобы вернуться и отомстить.

Мгновение ворон парил в нерешительности, еще не веря в свою удачу, а потом взмахнул крыльями и появился из тени:

- Ты готов заключить контракт?

Белая нить оборвалась.

Оказавшись в мире людей, демон с интересом осмотрелся: он попал в довольно интересное, даже по его меркам, место. Ворон завис в воздухе над каменным алтарем, на котором скорчился едва дышащий мальчишка. Вокруг него стояли какие-то люди в масках и в таких характерных для фанатиков всех времен и мастей, балахонах с капюшонами.

«Ну, по крайней мере, теперь понятно, кому надо отомстить».

Кроме этого демону ничего знать сейчас было не обязательно – он сделал круг над алтарем и бросился вниз. Черная птица ударила клювом в грудь ближайшего «жреца» и вопреки всем законам физики пролетела через обмякшее тело насквозь. Смертный захлебнулся криком и умер еще до того, как осел на пол бесформенной кучей тряпья. Участь остальных решилась так же быстро – сегодня демон был не настроен на долгие игры в мучеников, ему еще предстояло занятие поинтереснее.

Гадать, в каком облике тебя захочет увидеть каждый новый человек, – занятие всегда увлекательное. По крайней мере, ворон не уставал поражаться людской изобретательности. Только за последние пятьдесят лет он успел побывать лакеем, мавром, джинном (жить в бутылке было не очень удобно) и бронзовым канделябром. Еще частенько случалось, что его «клиенты» хотели видеть перед собой молодую женщину чисто суккубной внешности, но демон всегда отказывался. Он не какой-нибудь бесполый ангел, который считает, что все различие между мужчиной и женщиной в количестве ребер. В Аду взаимоотношения между полами развиты, как раз, очень хорошо. И крылатый демон, не без оснований, гордился тем, что внес значительный вклад в это развитие. Но маленький мальчик вряд ли будет задумываться о женщинах, тем более сейчас. Скорее всего, подсознательно, он будет искать защитника. Поэтому демон поставил на образ взрослого мужчины.

И, разумеется, не ошибся. Когда оживший ребенок смог отдышаться и с трудом разлепил глаза, в его мыслях посланник Ада немедленно увидел один образ - высокий темноволосый мужчина с голубыми глазами и правильными аристократическими чертами лица. Не нужно было даже спрашивать, кого хотел видеть в своем новом компаньоне этот человек. Ворон немедленно растаял в воздухе, а на его месте появился мужчина. И от сотканного в воображении мальчика образа он отличался только ярко-алыми глазами и какой-то неуловимой жестокостью в лице. Если тот, голубоглазый, когда-то смотрел на мир с выражением спокойного понимая, то его новоявленный двойник буквально обжигал насмешливым пренебрежением в глазах.

- Ты хочешь, чтобы я служил тебе, - тихим, бархатным, хорошо поставленным голосом проговорил демон, - и как же ты назовешь меня?

Секунду голубые глаза смотрели на него с непониманием, а потом детское лицо исказилось такой неправильной для него жесткостью, и мальчишка с вызовом бросил:

- Теперь тебя будут звать Себастьяном!

Мужчина слегка наклонил голову набок, на манер птицы, а потом улыбнулся неповторимой, мягко-насмешливой улыбкой и поклонился:

- Да, мой лорд!

К вечеру молодой граф Сиэль Фантомхайв уже был с комфортом устроен в какой-то закрытый французский госпиталь, где ему обещали уход, заботу и первоклассное лечение. Демону представилась возможность наблюдать занятную картину – как маленький мальчик с ужасом пытается отбиться от обступившей его толпы девушек-медсестер. Наконец налюбовавшись видом своего смущенно-растерянного лорда, Себастьян одним жестом разогнал толпу девиц и сам помог графу принять все необходимые процедуры. Как только ребенка оставили в покое, он тут же уснул.

Впрочем, перед сном неугомонный аристократ успел дать демону задание: восстановить сожженное родовое поместье. В ответ черный ворон, как и положено хорошему дворецкому, только учтиво поклонился, но при этом незаметно поджал губы. Поручение, на самом деле, было далеко не из легких.

Оказавшись в Лондоне, Себастьян первым делом прошелся по центральным магазинам и выбрал себе костюм. Это была его персональная слабость – всегда и во всем демон хотел оставаться идеальным. Вот и сейчас выработанный столетиями вкус к человеческой одежде помог Себастьяну выбрать безупречный черный фрак, такого же цвета брюки и – по контрасту – снежно-белые перчатки. Безупречный дворецкий.

Только преобразившись таким образом, мужчина отправился к сожженному поместью некогда известной английской семьи. На огромный остров уже опустилась ночь, и в угольно-черном небе никто не смог бы различить такую же антрацитовую тень: то ли человек, то ли птица. Добравшись до места, черный дворецкий плавно опустился на покрытую серым ковром землю, и даже пепел под его ногами не взметнулся в воздух. И это было продиктовано не столько многолетним увлечением человеческим балетом, сколько беспокойством за новый костюм.

Перед демоном были руины. Даже не просто пепелище, а именно древние развалины, обломки чьих-то варварски расколотых и забытых жизней. За свою жизнь тот, кто теперь должен был называться Себастьяном, повидал немало пожаров. А один из его собственных экспериментов с огнем даже вошел в учебники, поэтому он прекрасно чувствовал разницу. Над полем серого пепла витал дух трагедии. Мужчина легко подцепил носком ботинка какую-то железку и отбросил ее в сторону, а потом медленно пошел вглубь развалин. Впервые, за этот богатый событиями день, у него выдалось время спокойно подумать. А задуматься и вправду было о чем.

На земле бытует множество легенд о сделках с дьяволом: об оборотнях, вампирах и магах-чернокнижниках. О людях, которым всегда везет в картах или же о бабках-ведуньях, которые лечат все болезни и предсказывают будущее по форме бычьего желудка. Бесконечная и абсолютная чушь. Если бы сделки с посланниками Ада и правда совершались так часто, то все демоны уже давно отрастили бы крылья и отвоевали у небесного воинства Эдемский Сад. На самом деле подобные контракты со смертными в Преисподней могли позволить себе очень немногие. Огромная сила нужна была уже хотя бы для того, чтобы преодолеть силу притяжения Ада и пролететь через Черные Врата. А после, нужно было найти достаточно сил, чтобы исполнить желание смертного. Бывали случаи, когда молоденький искуситель вырывался из Ада и спешил заключить контракт, но цена за душу оказывалась ему не по карману. И он немедленно становился посмешищем. Конечно, любой демон обманывает при заключении сделки, но обман этот должен быть тонким, артистичным – только тогда им можно похваляться. Черный ворон гордился тем, что и это искусство – искусство обмана – он довел практически до совершенства. Он умел заключать сделки так, что от каждой новой игры получал не только истинное наслаждение, но и нередко – двойную выгоду. Но вот мальчик, с которым судьба свела его на этот раз, был уже и сам по себе сокровищем. В последнее время душ, достойных попасть в Рай, становилось все меньше. Как правило, это были как раз дети, причем невинно убиенные. Этот мальчик тоже должен был быть убит, хотя фанатики предварительно и озаботились, чтобы в Рай он не попал. Вот только они не учли одного: то, что они сделали, грехом не считается. Грехопадение и скверна – все же разные вещи. Итак, душа ребенка должна была попасть на Небеса. Но вместо этого начала пробивать себе дорогу в Ад. Перед самой смертью, а может быть и после смерти, за те шесть минут, что нужно был подниматься наверх, в сердце ребенка проснулась такая ненависть, что он решил отказаться от вечного спасения. И так фактически незапятнанная душа оказалась в когтях крылатого демона. Сама. Добровольно. Наверное, нужно было либо сойти с ума от ненависти, либо забыть себя от горя, чтобы суметь сделать такое. Себастьян был уверен, что случилось второе: кажется, от всей человеческой сущности в воскресшем Сиэле остался только разум. Печальное и одновременно очень занимательное зрелище.

Улыбнувшись собственным мыслям, мужчина сделал еще несколько шагов вперед и остановился, что-то внезапно привлекло его внимание. Демон огляделся еще раз: руины. Да, вот то, что так не понравилось Себастьяну с самого начала – эти руины казались слишком мертвыми, как будто сама жизнь ушла из этого места. Такого не может быть через каких-то три-четыре дня после пожара. Обычно на то, чтобы людская аура покинула такой древний особняк, требуются годы или даже столетия. Если бы все было правильно, то местные крестьяне еще несколько лет видели бы призраки погибших здесь хозяев. А здесь было слишком… чисто.

Чутье никогда не подводила черного ворона. И теперь едва различимое ощущение чьего-то присутствия заставило его двинуться вперед. Где-то здесь было что-то или кто-то, кто должен был пролить свет на всю эту странную картину. И через полчаса поисков демон его нашел: в разрушенной часовне, в полосе синеватого лунного света перед алтарем на коленях стоял мужчина.

Среди потемневших и даже позеленевших от времени камней часовни, человек в дорогом белом костюме казался чужим. На первый взгляд его не должно было быть здесь вовсе – слишком живым и современным он казался для этого маленького уголка прошлого. Но стоило понаблюдать за ним подольше – и создавалось впечатление, что он был здесь всегда. Наверное, причиной этому было то, что мужчина не двигался. Он замер на коленях, как образ на какой-нибудь картине, и с того ракурса, под которым его видел демон, казалось, что он даже не дышал.

«А может так оно и есть», - подумал ворон, делая еще шаг вперед и внимательно разглядывая странного человека.

За свою не такую уж долгую жизнь демон видел ангелов несколько раз. Однажды даже перекинулся с кем-то из небесного воинства парой слов – это было как раз в день того памятного Лондонского пожара. Но вот падших он не встречал еще ни разу и даже не слышал, чтобы за последние несколько сотен лет, кого-то изгоняли из Рая. И все же, не узнать изгнанного небесного, было невозможно – его выдавала неповторимая, хоть и приглушенная немного человеческим телом, аура. Если бы Себастьяна спросили, как он чувствует чужую ауру, то демон ответил бы, что это чувство – что-то среднее между зрением, вкусом и обонянием. Сейчас, например он отчетливо видел, что человек перед ним светится тусклым белом светом, и от него исходит запах каких-то цветов и чистоты, но к этому букету примешивается еще и вкус горечи. Даже не боли, а чего-то настолько сильного, что смертному никогда не испытать, и одновременно так хорошо скрытого, что со стороны ни за что не увидеть. Можно только почувствовать. Ну и финальным штрихом к этому букету чувств были едва заметные отблески пламени. Конечно, ведь падший ангел – это будущий демон.

Черный ворон неслышно усмехнулся: сейчас белокрылый меньше всего походил на слугу Сатаны: платиновые волосы разметались, белый костюм помялся и покрылся пылью. Можно было даже не спрашивать, что он забыл у этого разбитого алтаря – ангел все еще пытался докричаться до своего Бога. К счастью, молча, а то черноволосый бы уже сбежал от этого вечного потока глупой лести. Похоже, падший так глубоко ушел в свою молитву, что присутствия демона даже не заметил, хотя обычно ангелы еще за несколько миль чувствуют его приближение и начинают с остервенением причитать про «скверну». Помня об осторожности, которая в общении с морально неуравновешенными небесными служителями никогда не повредит, демон обошел ангела сбоку и остановился в двух-трех шагах от него так, чтобы была возможность заглянуть тому в лицо. И чуть не присвистнул. С этого падшего можно было сейчас писать иконы! По бесстрастности и одухотворенности лица он сейчас выиграл бы у любого святого. Жаль только, что глаза были закрыты – демон был уверен, что взгляд этого молящегося сейчас просто обязан гореть фанатическим экстазом.

Черный ворон никогда не считал себя авантюристом, хотя в Аду его называли еще и не так, просто у крылатого демона было достаточно сил, чтобы позволить себе маленькие развлечения. Но вот сейчас он был в растерянности: ему почему-то вдруг отчаянно захотелось привлечь к себе внимание этого падшего. По правде говоря, для этого были и достаточно веские причины – этот ангел, без сомнения, был как-то замешан в истории его нового «хозяина». Но с другой стороны ангел, даже и изгнанный, – это не колдун - экзорцист, и нет гарантии, что демон сможет с ним справиться. И все же, аромат чистой небесной силы с горьковатым оттенком был так притягателен, что он решил рискнуть. Ведь в этом человекоподобном создании жизненной силы, наверняка, больше, чем в сотне душ. В конце концов, когда еще ему представится возможность попробовать такой крови?

Себастьян сделал полшага вперед и как будто случайно задел локтем какой-то покореженный железный крест. Тот со звоном упал на камни. Блондин даже не шелохнулся, но его веки медленно, через силу открылись. И тут демон испытал разочарование – в лавандовых глазах не было никакого блеска, наоборот, мутный затуманенный взгляд смотрел вникуда.

- Что? – Охрипший голос подвел падшего и прозвучал глухо, а в глазах по-прежнему была пустота. Он даже не обернулся на звук.

Демон просто не мог не съязвить:

- Простите, - подчеркнуто вежливым голосом проговорил он, изображая поклон, - я отвлек вас. Пожалуйста, продолжайте.

Блондин, наконец, вернулся в реальность и с изумлением посмотрел на внезапного собеседника. Его взгляд немедленно наткнулся на откровенно издевательскую усмешку, и ворон заметил, как глаза ангела широко раскрылись:

- Исчадие…

- О, прошу вас, не надо громких титулов, - немедленно перебил его Себастьян, не прекращая ухмыляться, - я просто дворецкий.

Падший, кажется, хотел бросить что-то в стиле небесного воинства, но подавился собственными словами. Он быстро, насколько позволили затекшие конечности, поднялся на ноги и перевел на демона сразу помрачневший взгляд:

- Что тебе здесь нужно?

- Ну зачем же так грубо. Ведь мы с вами джентльмены, - Ворон откровенно развлекался. Он окинул костюм собеседника сочувственно-насмешливым взглядом и покачал головой.

- Но если вы так настаиваете, я конечно, скажу. Видите ли, я дворецкий дома Фантомхайв.

От Себастьяна не укрылось, что при этих словах мужчина напротив вздрогнул. А потом каким-то безжизненным голосом проговорил:

- Вся семья Фантомхайв мертва.

- Ошибаетесь, я слуга молодого господина Сиэля. И он как раз сегодня приказал мне…

- Мальчик жив? – Резко перебил ангел, и Себастьян мог поклясться, что увидел в глазах падшего облегчение.

- Да, ему повезло выжить, - уже осторожнее подтвердил демон. Реакция собеседника его удивила. Ему почему-то не приходило до этого в голову, что этот ангел мог появиться на месте пепелища затем, чтобы спасти аристократов.

- Вы этому рады?

Блондин не ответил. Он отвел взгляд и, видимо, задумался над вопросом. Наконец, мужчина в белом как-то неопределенно повел рукой и ответил:

- Этот мальчик не заслужил смерти.

- Это не ответ, - заметил демон.

- Да, - легко согласился ангел, и ворон поразился, как легко из его голоса ушли все намеки на праведный гнев. Теперь там осталось только усталое равнодушнее. – Это мое оправдание.

Голова падшего наконец поднялась, и лавандовые глаза взглянули прямо на демона. Еще никогда в жизни черный ворон не чувствовал себя так неуютно. Наверное, потому что никогда еще на него не смотрели… виновато. Складывалось впечатление, что блондин собрался покаяться ему во всех своих грехах. Хотелось смеяться и плакать. Разумеется, если бы Себастьян умел плакать. А ангел не обращал на абсурдность ситуации никакого внимания, он все также смотрел на демона с раскаянием во взгляде и как будто ждал разрешения заговорить. Не выдержав, демон покачал головой, и его усмешка стала саркастичной. Внезапно вспоминалась фраза какого-то человеческого врача:

- Вы хотите об этом поговорить?

- А вы согласны меня выслушать? – Немедленно откликнулся падший.

Абсурдность происходящего уже била все рекорды, но демон неожиданно понял, что ему это начинает нравиться.

- Я могу попробовать, - хмыкнул брюнет, подходя к алтарю и усаживаясь на него. Он закинул одну ногу на колено другой и обхватил ее руками, всем своим видом показывая, что готов слушать долгую и увлекательную историю.

Ангел, кажется, решил не отставать и, как ни в чем не бывало, уселся прямо на пол, вытянув ноги в когда-то белоснежных брюках.

- Чету Фантомхайв убил я, - без предисловия начал падший.