НАЗВАНИЕ: white_roses
АВТОР:  eat_me_raw
БЕТА:  Рыжая Селедка
ЖАНРЫ: romance
РАЗМЕР: мини
ПЕРСОНАЖИ/ПАРЫ: Уильям Ти Спирс/Грелл Сатклифф
РЕЙТИНГ: всем можно
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ: evil!Грелл
ДИСКЛЕЙМЕР: всё чужое. и все прекрасно это знают)
РАЗМЕЩЕНИЕ: только с моего разрешения(!)
СОДЕРЖАНИЕ: немного про кровь и белые розы

And this same flower that smiles today
Tomorrow will be dying

Перерезанное горло девушки похоже на широко открытый смеющийся рот. Она ещё пытается дышать, поэтому кровь хлещет из раны толчками, окатывая блестящими теплыми брызгами одежду. Карие глаза с густо накрашенными накладными ресницами постепенно утрачивают осмысленное выражение, стекленеют, умирают. Застывшие в них слезы вызывают только неприязнь - ничего более. На губах светло-красная пена смешивается с дешевой помадой.
Тут ужасно холодно, поэтому от текущей по шее и груди крови поднимается едва заметный пар, какой бывает, когда в мороз разговариваешь на улице. Если присмотреться, в глубине распоротого горла можно увидеть что-то почти черное и подрагивающее, когда ещё живая девушка судорожно хрипит от боли. Перерубленные голосовые связки. Глядя на это сейчас, сложно поверить, что точно такая же мерзость есть внутри каждого из нас. Не хочется задумываться о том, что однажды и наше тело придет в негодность. О том, как оно работает, из чего состоит. От подобных размышлений всегда появляется отвратительное ощущение дрожи, охватывающей даже кончики пальцев. Нам хочется казаться самим себе чем-то загадочным и интересным, и когда открывается ужасная истина, что все мы – просто куски мяса, пронизанного сосудами для циркуляции жидкостей, то становится немного не по себе.
Но сейчас Уильям Ти Спирс охвачен таким чувством вовсе не потому, что вид убитой девушки произвел на него хоть какое-то впечатление. Нет, этот шинигами за свою долгую жизнь видел всяких мертвецов: расчлененных, выпотрошенных, изуродованных до состояния месива из плоти и раскрошенных костей… Вряд ли теперь его может удивить захлебывающаяся своей же кровью жертва. Просто внутри холодеет, когда он видит, с каким наслаждением с ней расправляется его напарник, это наводит на определенные мысли.
Грелл Сатклифф. Он всегда такой, когда дело касается смерти. Он упивается чужим страданием. Убивает других, чтобы почувствовать себя живым. Наслаждается видом крови, ужасом в стекленеющих глазах. Его страсть заключена в этих недолгих мгновениях перед тем, как сердце демона или человека перестанет биться и из ран хлынут воспоминания, обретшие вид кинопленки.
И теперь он протягивает руку и медленно, почти ласково и очень чувственно проводит кончиками пальцев по щеке судорожно хрипящей девушки. Кожа его перчаток скользит по скулам, виску, подбородку. И дальше, прямо к чудовищной ране на шее. Облизывая губы в предвкушении, шинигами почти до запястья погружает руку в теплую глубину чужого тела. Зрачки у девушки расширяются, она начинает из последних сил биться, как брошенная на берег рыба, от дикой боли ей хочется кричать, но вместо звуков из горла вырывается очередной фонтан темных брызг. Грелл недовольно кривит губы и с мрачным наслаждением делает быстрый жест, сжимая кулак, и в следующее мгновение жертва оседает на стуле, как груда тряпья.
Когда жнец убирает руку, вся она покрыта поблескивающей в свете уличного фонаря кровью. Тяжелые капли падают на протертый ковер, легко нарушая тишину. Грелл быстро облизывает указательный палец, морщится и сплевывает на пол.
- Кровь у людей такая отвратительная. Они даже умирают всегда одинаково. Уилли, это скучно. Неужели в окрестностях нет ни одного демона, которого можно устранить?
- Диспетчер, вы забываетесь.
Сатклифф насмешливо фыркает, вытирая подолом плаща лезвие бензопилы.
- Ладно-ладно. Кстати, кто будет смотреть пленку? Ты или я?
- Не думаю, что это принципиально.
- Тогда я, - парень наклоняется над ещё теплым телом, хищно улыбаясь и жадно вдыхая аромат крови и смерти. – Вдруг девочка покажет мне что-нибудь интересное, а?
В его глазах начинают отражаться сцены из чужих воспоминаний.

Уильям слегка хмурится и выходит на улицу, аккуратно прикрывая за собой дверь. Вряд ли, конечно, Грелл надолго задержится, но просто стоять там и смотреть… Не самое приятное занятие.
Он сам не знает, почему ему так неприятна любовь Сатклиффа к убийствам. Вообще-то шинигами не страдают особой брезгливостью. Но одно дело – спокойно выносить вид разлагающихся тел, и совершенно другое – находить в этом удовольствие. Мрачная эстетика смерти, принять которую способен далеко не каждый. Для этого нужен весьма специфический взгляд на вещи и безумие. Настоящее, чистое, всепоглощающее.
Мужчина снова хмурится, сжимая рукоятку своей Косы. В этом есть что-то противоестественное – получать удовольствие от изощренных пыток. Грелл забирает чужие жизни медленно, со вкусом. Диспетчеры должны относиться к работе с деланным равнодушием, но Сатклифф не желает утруждать себя какими бы то ни было правилами. Ему все равно, что о нем подумают. Только бы иметь возможность вот так изредка одним взмахом бензопилы перерезать горло жертве. И наблюдать, наблюдать, наблюдать, как безвольное тело покидает последняя частичка жизни. Откуда в нём столько…злости?
Нет, поймите, Уильям Ти Спирс уже пробовал перевести своего подчиненного в другой отдел, предоставив доступ к Списку Смерти другим сотрудникам, но ничего не вышло. За бумажной работой Сатклифф растворяется, исчезает, превращается в угрюмое привидение, шатающееся по коридорам Управления с папками в руках. И ладно если бы он был таким только на работе… Жнец становится замкнутым, апатичным и дома тоже.
Грелл Сатклифф по-настоящему живет лишь в те редкие мгновения, когда чужие глаза наполняются ужасом при виде его Косы и легкой равнодушной улыбки на губах. И ещё во время секса. Остальные периоды воспринимаются им как промежутки между этими двумя удовольствиями.
Кстати говоря, он что-то задерживается, но Уильям не чувствует в себе сил его поторопить. Пока можно постоять и подышать наполненным дымом и пылью воздухом в мире людей. Из сада за домом пахнет ещё какими-то цветами, но сейчас этот аромат противен.
Можно постоять и спросить себя, не надеясь получить ответ: как случилось так, что Грелл Сатклифф попал однажды в его постель? Хороший вопрос. Ещё лучше: как он сумел там задержаться?
Слишком яркий, несдержанный, иногда жестокий, способный на всё, что угодно, непредсказуемый. Его невозможно понять, с ним тяжело ужиться, но владеть им… Уильям впервые за вечер невесело ухмыляется. Да, обладать Греллем приятно.
За дверью раздается звук шагов и скрип старых половиц. На пороге из тьмы комнаты появляется шинигами.
Ти Спирс оглядывает его с ног до головы, чуть вскинув бровь. Черт знает, что он делал эти несколько минут, оставшись один, но бензопила снова вся в крови. Одежда, руки, пара темных капель на лице. Перчатки, видимо, пропитавшись насквозь, были окончательно испорчены, и Сатклифф их снял и выкинул. Он легко улыбается, прижимая к груди огромный букет из белых роз.
- Что это такое? – недовольно интересуется мужчина.
- А ты не видишь? Смотри, как красиво. У них тут за домом цветник. Здорово, правда?
Уильям игнорирует вопрос, наблюдая, как белоснежные лепестки становятся бледно-розовыми в тех местах, где соприкасаются с одеждой Сатклиффа.
- Что ты сотворил с девушкой?
- Ну-у… Сделал чуть-чуть красивее. Как её там звали?
- Клер Свенсен.
- Ах, точно. Клер, оказывается, так идет красный цвет… Он всем очень идет, - от его небрежного веселья веет таким холодом, что становится неуютно.
- Что ты с ней сотворил? – твердо повторяет шинигами.
- Она меня немного разочаровала и я… Хотя, как выяснилось, даже внутри наша дорогая Клер такая же скучная. Бесполезная девчонка. Но вот розы у их семьи отличные.
- Обезображивать жертву было совершенно лишним.
- Прекрати, Уилли. Ты скучный. Ненавижу, когда так говоришь, - Грелл делает умильную мордашку, но это притворство - ничего более.
Его любимая игра – надеть маску беспомощности и детской инфантильности, усыпить бдительность окружающих. Для многих Грелл Сатклифф – это воздушные поцелуйчики, тонкие каблуки и помада. Когда они встречаются лицом к лицу с другим его воплощением, – таким, каков он сейчас, - с кровью, безумной усмешкой и букетом роз, то зачастую уже поздно.
И самое сложное – не забыть, не забыться. Всегда быть настороже очень тяжело, но такие отношения наполнены своеобразной остротой, которую ничто не может заменить.
Любовь необязательно должна быть невесомой и окрыляющей. У тех, кто день за днем смывает кровь людей со своих рук, она неизбежно приобретает тот самый металлический солоноватый привкус.
«Ненавижу, когда ты так говоришь…» - это можно расценить как скрытую угрозу.
- В наши обязанности входит только просмотр пленки. Действия, которые способствуют её высвобождению, - не главное при работе.
Грелл закатывает глаза, недовольно морщась.
- Перестань. У каждого свои маленькие радости, тебе не все равно? Ну, перестань сердиться. Хочешь, Уилли, я подарю тебе цветочек, а? Хочешь? Какой бы выбрать… Подожди, - жнец аккуратно прислоняет бензопилу к стене и начинает перебирать букет. – Вот, держи.
Уильям берет розу просто для того, чтобы чем-то занять руки.
- Я ненавижу цветы.
Грелл иронично вздыхает.
- Да ты что-нибудь вообще любишь? Давай, скажи, то-то я удивлюсь.
Он прижимает букет к себе, облокотившись о входную дверь. Не отводит взгляд от лица начальника, внимательно ожидая проявления любой эмоции. Тщетно. Но это не смущает шинигами. В его глазах мелькают озорные искры; движения постепенно становятся то плавными, то резкими.
Уильям молчит, не торопясь с ответом. Эту тему они уже затрагивали бессчетное количество раз, а ответ остается одним и тем же. Лишний раз впустую сотрясать воздух – увольте.
А ещё Ти Спирс прекрасно знает, отчего Грелл начинает вести себя подобным образом. Тут есть ещё одно правило, о котором тот не дает забывать своему любовнику.
Сатклифф подходит вплотную.
- Ладно, Уилли. Пойдем домой. Непозволительно терять такой замечательный вечер…
Он вздрагивает, словно от неожиданности, когда мужчина прикасается к его щеке, стирая капли запекшейся крови. Это не брезгливость, но как бы знак, что лишний раз терпеть такое Уильям не собирается.
- Ты прекратишь измываться над телами, ясно?
- Ой, ладно-ладно, только перестань, зануда, - отмахивается жнец. – Что бы вы понимали в настоящем веселье… Ммм, знаешь, я до сих пор не пойму, почему меня к тебе тянет. Проклятье, Уилли, ты же такой предсказуемый.
- Я предсказуемый?
- Ага. Ты не любишь кровь, не любишь цветы, не соглашаешься на эксперименты. В конце концов, ты старше меня на… А, черт с ним, я даже не помню эту страшную цифру. Обращаешь на меня так мало внимания…
- Мне казалось, что тебя всё устраивает.
- Ну, нет. Таким красивым молодым любовникам, как я, нужно больше…
- Если считаешь нужным, - непринужденно перебивает шинигами, - то можешь уходить.
Молчание повисает так резко, будто кто-то вдруг выключил все окружающие звуки. Так бывает, когда неожиданно оказываешься под водой; тишина захватывает внезапно, даже дыхание перехватывает.
В глазах Грелля вместо возбужденных огоньков проскальзывает злость и разочарование. Ясное дело – ему-то хотелось, чтобы Уилл начал оправдываться.
- Уходить? Ты хочешь, чтобы я ушел?
- Мне показалось, что ты этого хочешь.
Глаза Сатклиффа презрительно сужаются. Он похож на тигра перед прыжком. Уильям вдруг чувствует себя неуютно, находясь так близко к нему.
Грелл вполне может его убить. Ну, как вам сказать… Просто парень на такое подсознательно способен.
И это завораживает. Вряд ли когда-либо этот дикий зверь подчинится кому-нибудь, признает чужую власть над собой. Но в те редкие моменты, когда появляется иллюзия обладания, вы можете ощутить нечто непередаваемое. Укротить, посадить на короткий поводок, который тот все равно сорвет с себя через пару дней.
Грелл Сатклифф принадлежит только себе. Грелл Сатклифф всегда приходит сам. Не когда позовут, а когда захочет и сочтет нужным. Когда потеряет терпение. Грелл Сатклифф никогда не признается в том, что зависит от кого бы то ни было. Это табу. И не смейте подталкивать его к нарушению негласного правила.
Кровь на его одежде давно запеклась, и теперь форму Управления можно смело отправлять в мусорное ведро сразу же по прибытию обратно, даже не пытаясь вернуть ей первоначальный вид.
Красные волосы, губы, бордовые тени, темно-бурые пятна на рубашке и пиджаке. Он весь такой – маленький пожар, непредвиденное стихийное бедствие. Импульсивный, жестокий и чувственный.
- Пойдем отсюда, - выдыхает Уильям, подбирая его Косу.
Он спускается по ступенькам и идет по мощеной дорожке, не дожидаясь Грелля. Какие-то несколько секунд мужчина ожидает услышать шаги догоняющего его жнеца, но ничего не происходит. И на какие-то несколько секунд все внутри слегка сжимается от осознания того, что Грелл может просто не пойти следом.
Обидеться. Задуматься над предложением уйти. Просто заставить любовника лишний раз поволноваться. Да, он очень любит так делать.
Но напряжение уходит, когда Сатклифф окликает его:
- Эй, подожди!
Стук каблуков, и Грелл почти тут же оказывается рядом.
- Мистер Ти Спирс, вы просто невыносимая сволочь, - парень зло смеется.
- Давно уже пора с этим смириться.
- Постоянно даешь понять, что никогда не привяжешься ко мне, да?
- Возможно.
- Ты невыносим, - маленькая пауза, во время которой он отводит глаза в сторону. – Но я всё равно люблю, когда ты так делаешь.
Слово – всего лишь одно вырванное из контекста слово – заставляет сердце почти болезненно сжаться.
Грелл слегка обхватывает руку, сжимающую рукоятку Косы и тонкий стебель розы, затянутую в жесткую плотную ткань перчаток, и от этого прикосновения по телу пробегают мурашки.
- Ну ладно, Уилли. Считай, что я тебя прощаю, - в свете фонаря сверкает ряд острых треугольных зубов.
Скорее, просто припомнит позже. Грелл Сатклифф никогда ничего не забывает. И если сейчас ему пришлось побежать за Ти Спирсом, то когда-нибудь Ти Спирсу придется побежать за Греллем Сатклиффом. И Уильяма поглощает отвратительное ощущение. Разве это правильно, когда отношения больше похожи на соревнования по фехтованию – на каждый выпад найдется свой блок и ответный удар?
Грелл замечает его недовольство и делает какой-то едва уловимый жест: мол, я такой, и менять шинигами, которому уже перевалило за тысячу лет, как-то поздновато. Можно только смириться, привыкнуть и воспринимать маленький поединок как своеобразное проявление страсти. Такое непрерывное и напряженное взаимодействие всегда лучше, чем холодное равнодушие.
С дурацким неуместным букетом в руках, весь в крови, шинигами выглядит, будто девушка, которую после свидания зарезали в подворотне. И от подобной ассоциации становится и весело, и грустно одновременно.
Уильям легко привлекает парня к себе. То правило, повинуясь которому, Грелл всегда начинает странно себя вести после заданий… Например, игриво дарит своему начальнику розу. Оно звучит так: Грелл Сатклифф возбуждается от вида крови. Всегда.
И будь проклят Уильям Ти Спирс, если он позволит пропасть такому вправду замечательному вечеру из-за глупых размолвок и взаимных обвинений.
От быстрого поцелуя слегка кружится голова, и Уилл снова ощущает себя подростком, идущим на поводу у бушующих гормонов. Букет, ночь, полумрак – всё отдает какой-то банальной романтикой. Но это не мешает получать наслаждение от момента.
От Грелля пахнет теплом и чем-то сладким. Он жадно впивается в чужие губы, демонстрируя свое желание и нетерпение. Сатклифф всегда такой – слишком охочий до простых плотских удовольствий. Чтобы вы знали: это не делает его хуже. Наоборот.
В конце концов, кто сказал, что те отношения, которые сейчас есть между ними, - самое худшее, что может быть? Ценить то, чем владеешь, - ключ к настоящему счастью.

Ветер тихонько качает тяжелые бутоны роз в саду за старым домом. Ароматное море из белоснежных цветов.
Мягкий свет фонаря выхватывает из тьмы влажные пятна крови на мощеной дорожке. И несколько принесенных сюда невесть откуда светлых лепестков.